Семейная хронология застаёт Егора Михайловича Чеха, деда будущего писателя, в селе Ольховатка Воронежской губернии. У него есть жена, трое сыновей и дочь. Все они – крепостные помещика Черткова, внук которого впоследствии будет секретарём и ближайшим единомышленником Л. Н. Толстого.
В семье по мужской линии передавались талант, стремление к искусству и деспотизм. Егор Михайлович нравом был крут, но, будучи крепостным, имел главную цель: выкупиться, получить свободу. Невероятными усилиями ему удалось скопить 3500 рублей – огромную по тем временам сумму – и выкупить себя, жену и сыновей. На дочь денег не хватило. Прощаясь с помещиком, Егор Михайлович просил его не продавать её на сторону, а подождать, пока у него будут деньги и он сможет выкупить и её. Помещик махнул рукой: «Так уж и быть, бери её в придачу».
После этого отец, Павел Егорович (1825–1898), в 1844 году перебрался в Таганрог и начал служить по конторской части – приказчиком в лавке. В 1854 году женился на Евгении Яковлевне Морозовой (1835–1919). Служил в лавке у городского головы, но денег это приносило мало, а унижений – много. Как и у отца, у Павла Егоровича была цель: стать независимым финансово. Поэтому он в 1857 году открывает свою бакалейную лавочку и в 1858 становится году купцом третьей гильдии. Сахар и деревянное масло, александрийский лист и духи, вакса и маслины, керосин и лимоны, стеариновые и сальные свечи, корица и макароны… Всего не перечислишь! Это был своеобразный минимаркет того времени.
Себя отец Чехова называл «коммерсантом по профессии и художником по душе». Правда, торговцем он был странным.
В семье по мужской линии передавались талант, стремление к искусству и деспотизм. Егор Михайлович нравом был крут, но, будучи крепостным, имел главную цель: выкупиться, получить свободу. Невероятными усилиями ему удалось скопить 3500 рублей – огромную по тем временам сумму – и выкупить себя, жену и сыновей. На дочь денег не хватило. Прощаясь с помещиком, Егор Михайлович просил его не продавать её на сторону, а подождать, пока у него будут деньги и он сможет выкупить и её. Помещик махнул рукой: «Так уж и быть, бери её в придачу».
После этого отец, Павел Егорович (1825–1898), в 1844 году перебрался в Таганрог и начал служить по конторской части – приказчиком в лавке. В 1854 году женился на Евгении Яковлевне Морозовой (1835–1919). Служил в лавке у городского головы, но денег это приносило мало, а унижений – много. Как и у отца, у Павла Егоровича была цель: стать независимым финансово. Поэтому он в 1857 году открывает свою бакалейную лавочку и в 1858 становится году купцом третьей гильдии. Сахар и деревянное масло, александрийский лист и духи, вакса и маслины, керосин и лимоны, стеариновые и сальные свечи, корица и макароны… Всего не перечислишь! Это был своеобразный минимаркет того времени.
Себя отец Чехова называл «коммерсантом по профессии и художником по душе». Правда, торговцем он был странным.
История с крысой
Однажды Павел Егорович обнаружил в бочке с деревянным (оливковым) маслом утонувшую ночью крысу. А в бочке было более двадцати пудов… И потеря такого количества прекрасного галипольского масла была бы чересчур убыточна.
Что бы сделал нормальный человек? Вытащил бы крысу, а масло бы продавал бы только для освещения. А нормальный торговец? От крысы бы избавился и продавал бы масло, как и раньше. Но в том-то и дело, что Павел Егорович был не совсем торговцем.
И он, после очень короткого раздумья, решает, что раз крыса животное нечистое и ею масло вовсе не испорчено, а только «осквернено» (в одной из молитв ведь говорится: «и избавимся от всякия скверны»), то и надо прочитать нужные «очистительные» молитвы из Священного Писания.
Торжество было устроено великое: на прилавке, на белоснежной скатерти, – две иконы, перед ними – суповая миска с «осквернённым» маслом, большая свеча и угощение, щедро выставленное хозяином. Протоиерей о. Фёдор Покровский отслужил молебен, Павел Егорович вместе с детьми пел и важно дирижировал. В конце молебна протоиерей прочёл очистительную молитву, отломил кусочек хлеба, обмакнул в миску и съел с видимым отвращением. Павел Егорович сделал то же и заставил проделать ту же церемонию и детей, а затем, обратившись к публике, пригласил: «Пожалуйте, господа: масло теперь чистое...» Но из публики никто не шевельнулся.
По окончании торжества все разошлись и разъехались, но с этого момента, к величайшему удивлению и недоумению Павла Егоровича, торговля сразу упала, а на деревянное масло спрос прекратился совсем.
Что бы сделал нормальный человек? Вытащил бы крысу, а масло бы продавал бы только для освещения. А нормальный торговец? От крысы бы избавился и продавал бы масло, как и раньше. Но в том-то и дело, что Павел Егорович был не совсем торговцем.
И он, после очень короткого раздумья, решает, что раз крыса животное нечистое и ею масло вовсе не испорчено, а только «осквернено» (в одной из молитв ведь говорится: «и избавимся от всякия скверны»), то и надо прочитать нужные «очистительные» молитвы из Священного Писания.
Торжество было устроено великое: на прилавке, на белоснежной скатерти, – две иконы, перед ними – суповая миска с «осквернённым» маслом, большая свеча и угощение, щедро выставленное хозяином. Протоиерей о. Фёдор Покровский отслужил молебен, Павел Егорович вместе с детьми пел и важно дирижировал. В конце молебна протоиерей прочёл очистительную молитву, отломил кусочек хлеба, обмакнул в миску и съел с видимым отвращением. Павел Егорович сделал то же и заставил проделать ту же церемонию и детей, а затем, обратившись к публике, пригласил: «Пожалуйте, господа: масло теперь чистое...» Но из публики никто не шевельнулся.
По окончании торжества все разошлись и разъехались, но с этого момента, к величайшему удивлению и недоумению Павла Егоровича, торговля сразу упала, а на деревянное масло спрос прекратился совсем.